ПЛАН «БАРБАРОССА» Наступит победный 1945 год, и многие исследователи назовут план «Барбаросса» крупнейшей авантюрой и грубейшей ошибкой военно-политического руководства гитлеровской Германии. Здесь нужно отделять две составляющие: политическое решение о нападении на

Излагала лишь общий замысел и исходные указания о ведении войны против СССР и не представляла собой законченного плана войны. План войны против СССР - это целый комплекс политических, экономических и стратегических мероприятий гитлеровского руководства. Помимо директивы N21 план включал в себя директивы и распоряжения верховного главнокомандования и главных командований видов вооруженных сил по стратегическому сосредоточению и развертыванию, материально-техническому обеспечению, подготовке театра военных действий, маскировке, дезинформации и другие документы . Среди этих документов особо важной была директива по стратегическому сосредоточению и развертыванию сухопутных войск от 31 января 1941 г . Она конкретизировала и уточняла задачи и способы действий вооруженных сил, изложенные в директиве N21.
Планом "Барбаросса " предусматривался разгром Советского Союза в ходе одной кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии. Главными стратегическими объектами были признаны Ленинград, Москва, Центральный промышленный район и Донецкий бассейн. Особое место в плане отводилось Москве . Предполагалось, что ее захват будет иметь решающее значение для победоносного исхода всей войны. "Конечной целью операции , - говорилось в директиве N21, -является создание защитного барьера против азиатской России по общей линии Волга-Архангельск. Таким образом, в случае необходимости, последний индустриальный район, оставшийся у русских на Урале, можно будет парализовать с помощью авиации ". Для разгрома Советского Союза планировалось использовать все сухопутные силы Германии, исключая лишь соединения и части, необходимые для ведения оккупационной службы в порабощенных странах. Германским ВВС ставилась задача "высвободить такие силы для поддержки сухопутных войск при проведении восточной компании, чтобы можно было рассчитывать на быстрое завершение наземных операций и вместе с тем ограничить до минимума разрушение восточных областей Германии вражеской авиацией". Для боевых действий на море против трех советских флотов Северного, Балтийского и Черноморского - предусматривалось выделить значительную часть боевых кораблей германского ВМФ и военно-морских сил Финляндии и Румынии. По плану "Барбаросса " для нападения на СССР выделялось 152 дивизии (в том числе 19 танковых и 14 моторизованных) и две бригады. Союзники Германии выставляли 29 пехотных дивизий и 16 бригад. Таким образом, если принять две бригады за одну дивизию, всего выделялось 190 дивизий. Кроме того, к войне против СССР привлекалось две трети имевшихся в Германии ВВС и значительные силы флота. Сухопутные войска, предназначенные для нападения на Советский Союз, сводились в три группы армий: "Юг " - 11-я, 17-я и 6-я полевые армии и 1-я танковая группа; "Центр " - 4-я и 9-я полевые армии, 2-я и 3-я танковые группы; "Север " - 16-я и 18-я и 4-я танковая группа. 2-я отдельная полевая армия оставалась в резерве ОКХ, армия "Норвегия " получила задачу действовать самостоятельно на мурманском и кандалашском направлениях.
План "Барбаросса " содержал несколько утонченную оценку Вооруженных Сил СССР. Согласно немецким данным, к началу германского вторжения (на 20 июня 1941 г.) в Советских Вооруженных Силах имелось 170 стрелковых, 33.5 кавалерийских дивизий и 46 механизированных и танковых бригад . Из них, как излагало фашистское командование, 118 стрелковых, 20 кавалерийских дивизий и 40 бригад дислоцировались в западных приграничных округах, 27 стрелковых, 5.5 кавалерийских дивизий и 1 бригада на остальной европейской части СССР, а 33 дивизии и 5 бригад на Дальнем Востоке. Предполагалось, что советская авиация насчитывает 8 тыс. боевых самолетов (в том числе около 1100 современных) , из которых 6 тыс. находилось в европейской части СССР. Гитлеровское командование предполагало, что советские войска, развернутые на западе, используют для обороны полевые укрепления на новой и старой государственных границах, а так же многочисленные водные преграды, вступят в бой крупными соединениями западнее рек Днепр и Западная Двина. При этом советское командование будет стремиться удержать авиационные и морские базы в Прибалтике, а южным крылом фронта опираться на побережье Черного моря. "При неблагоприятном развитии операций южнее и севернее Припятских болот , -отмечалось в плане "Барбаросса ", - русские будут пытаться остановить немец кое наступление на линии рек Днепр, Западная Двина.При попытках ликвидации немецких прорывов, а так же при возможных попытках отвести находящиеся под угрозой войска за линию Днепр, Западная Двина следует считаться с возможностью наступательных действий со стороны крупных русских соединений с использованием танков ".






Согласно пану "Барбаросса " крупные танковые и моторизованные силы, используя поддержку авиации, должны были нанести стремительный удар на большую глубину севернее и южнее Припятских болот, прорвать оборону главных сил Советской Армии, предположительно сосредоточенных в западной части СССР, и уничтожить разобщенные группировки советских войск. Севернее Припятских болот планировалось наступление двух групп армий: "Центр Ф. Бок ) и "Север " (командующий генерал-фельдмаршал В. Лееб ) . Группа Армий "Центр " наносила главный удар и должна была, сосредоточивая основные усилия на флангах, где развертывались 2-я и 3-я танковые группы, осуществить глубокий прорыв этими объединениями севернее и южнее Минска, выйти в район Смоленска, намеченный для соединения танковых групп. Предполагалось, что с выходом танковых соединений в район Смоленска будут созданы предпосылки для уничтожения полевыми армиями советских войск, оставшихся между Белостоком и Минском. В последующем, по достижении основными силами рубежа Рославль, Смоленск, Витебск, группе армий "Центр " предстояло действовать в зависимости от обстановки, складывающейся на ее левом крыле. Если соседу слева не удастся быстро разгромить обороняющиеся перед ним войска, группа армий должна была повернуть танковые соединения на север, а наступление в восточном направлении на Москву вести полевыми армиями. Если же группа армий "Север " сможет осуществить разгром Советской Армии в своей полосе наступления, группе армий "Цетр " надлежало немедленно нанести удар на Москву. Группа армий "Север " получила задачу, наступая из восточной Пруссии, нанести главный удар в направлении Даугавпилс, Ленинград, уничтожить оборонявшиеся в Прибалтике войска Советской Армии и, захватив порты на Балтийском море, включая Ленинград и Кронштадт, лишить советский Балтийский флот его баз. Если же этой группе армий окажется не под силу разгром группировки советских войск в Прибалтике, ей на помощь должны были прийти подвижные войска группы армий "Центр ", финская армия и переброшенные из Норвегии соединения. Усиленной таким образом группе армий "Север " предстояло добиться уничтожения противостоящих ей советских войск. По замыслу немецкого командования, операция усиленной группы армий "Север " обеспечивала группе армий "Центр " свободу маневра для захвата Москвы и решение оперативно-стратегических задач во взаимодействии с группой армий "Юг ".
Южнее Припятских болот планировалось наступление группы армий "Юг " (командующий генерал- фельдмаршал Г. Рундштедт ) . Она наносила один сильный удар из района Люблина в общем направлении на Киев и далее на юг вдоль излучины Днепра. В результате удара, в котором главную роль должны были сыграть мощные танковые соединения, она должна была отрезать советские войска, находившиеся в Западной Ук- раине, от их коммуникаций на Днепре, захватить переправы через Днепр в районе Киева и южнее его. Этим она обеспечивала свободу маневра для развития наступления в восточном направлении во взаимодействии с войсками, продвигавшимися севернее, или для наступления на юг Советского Союза с целью захвата важных экономических районов. Войска правого крыла группы армий "Юг " (11-я армия) должны были, создавая ложное впечатление о развертывании крупных сил на территории Румынии, сковать противостоящие войска Советской Армии, а в дальнейшем, по мере развития наступления на советско- германском фронте, препятствовать организованному отходу советских соединений за Днестр.
В плане "Барбаросса " намечалось использовать принципы боевых действий, оправдавшие себя в польской и западноевропейских кампаниях. Однако подчеркивалось, что в отличие от действий на Западе, наступление против советских войск необходимо вести одновременно на всем фронте: как на направлении главных ударов, так и на второстепенных участках . "Только таким образом , - говорилось в директиве от 31 января 1941г., -можно будет воспрепятствовать своевременному отходу боеспособных сил противника и уничтожить их западнее линии Днепр, Двина ".






План "Барбаросса " учитывал возможность активного противодействия советской авиации наступлению немецких сухопутных войск. Германским ВВС ставилась задача с самого начала боевых действий подавить советские ВВС и поддерживать наступление сухопутных сил на направлениях главных ударов. Для решения этих задач на первом этапе войны предусматривалось использование почти всей немецкой авиации, выделенной для действий против Советского Союза . Удары по тыловым промышленным центрам СССР планировалось начать только после того, как войска Советской Армии будут разгромлены в Белоруссии, Прибалтике и на Украине. Наступление группы армий "Центр " намечалось поддержать 2-м воздушным флотом, "Юг " - 4-м воздушным флотом, "Север " - 1-м воздушным флотом.
Военно-Морской Флот фашистской Германии должен был вести оборону своего побережья и не допустить прорыва кораблей советского Военно-Морского Флота из Балтийского моря. При этом предусматривалось избегать крупных морских операций до овладения сухопутными войсками Ленинградом как последней военно-морской базой советского Балтийского флота. В дальнейшем перед военно-морскими силами фашистской Германии ставились задачи обеспечить свободу плавания по Балтийскому морю и снабжение войск северного крыла сухопутных сил. Нападение на СССР намечалось осуществить 15 мая 1941г.
Таким образом, согласно плану "Барбаросса " ближайшей стратегической целью гитлеровцев в войне против СССР был разгром войск Советской Армии в Прибалтике, Белоруссии и на Правобережной Украине. Последующая цель заключалась в том, чтобы на севере овладеть Ленинградом, в центре- Центральным промышленным районом и столицей Советского Союза, на юге- как можно быстрее захватить всю Украину и Донецкий бассейн. Конечной целью восточной кампании являлся выход немецко-фашистских войск на Волгу и Северную Двину .
3 февраля 1941 г . на совещании в Берхтесгадене Гитлер в присутствии Кейтеля и Иодля заслушал подробный доклад Браухича и Гайдера о плане войны против СССР. Фюрер одобрил доклад и заверил генералов, что план будет успешно выполнен: "Когда начнется осуществление плана "Барбаросса" мир затаит дыхание и замрет ". Вооруженные силы Румынии, Венгрии и Финляндии- союзников фашистской Германии - должны были получить конкретные задачи непосредственно перед началом войны . Использование Румынских войск определялось планом "Мюнхен ", разработанным командованием германских войск в Румынии. В середине июня этот план был доведен до сведения румынского руководства. 20 июне румынский диктатор Антонеску отдал на его основе приказ вооруженным силам Румынии, в котором излагались задачи румынских войск. Румынские сухопутные силы до начала боевых действий должны были прикрывать сосредоточение и развертывание германских войск в Румынии, а с началом войны сковать группировку советских войск, располагавшуюся на границе с Румынией. С отходом советских войск с рубежа реки Прут, который, как полагали, последует в результате наступления немецкой группы армий "Юг ", румынским войскам надлежало перейти к энергичному преследованию частей Советской Армии. Если бы советским войскам удалось удержать свои позиции по реке Прут, Румынским соединениям предстояло осуществить прорыв советской обороны на участке Цуцора, Новый Бедраж. Задачи финским и немецким войскам, развертывавшимся в Северной и Центральной Финляндии, были определены директивой ОКВ от 7 апреля 1941 г . и объявлены оперативными директивами Финского генерального штаба, а так же директивой командующего армией "Норвегия " от 20 апреля. Директива ОКВ предусматривала, что вооруженные силы Финляндии до наступления гитлеровских войск должны были прикрыть развертывание германских соединений в Финляндии, а с переходом вермахта в наступление- сковать советские группировки на карельском и петрозаводском направлениях. С выходом группы армий "Север " на рубеж реки Луга финским войскам предстояло перейти в решительное наступление на Карельском перешейке, а так же между Онежским и Ладожским озерами, чтобы соединиться с немецкими армиями на реке Свирь и в районе Ленинграда. Немецким войскам, развернутым на территории Финляндии, согласно директиве командующего армией "Норвегия" ставилась задача наступать двумя группировками (каждая состояла из усиленного корпуса) : одной -на Мурманск, другой -на Кандалакшу. Южная группировка, прорвав оборону, должна была выйти к Белому морю в районе Кандалакшии затем наступать вдоль Мурманской железной дороги на север, чтобы во взаимодействии с северной группировкой уничтожить советские войска, находившиеся на Кольском полуострове, и захватить Мурманск и Полярное. Авиационное обеспечение финских и немецких войск, наступавших из Финляндии, возлагалось на 5-й воздушный флот Германии и ВВС Финляндии.
В конце апреля политическое и военное руководство фашистской Германии окончательно установило дату нападения на СССР: воскресенье 22 июня 1941 г. Перенесение сроков с мая на июнь было вызвано с необходимостью передислоцировать к границам СССР силы, участвовавшие в агрессии против Югославии и Греции.
Готовя войну против СССР, Гитлеровское руководство наметило крупные мероприятия по перестройке своих вооруженных сил. Они касались в первую очередь сухопутных войск. Планировалось довести количество дивизий действующей армии до 180 и увеличить армию резерва. К началу войны против СССР вермахт, включая армию резерва и войска СС, должен был иметь около 250 полностью укомплектованных дивизий. Особое внимание обращалось на усиление подвижных войск. Намечалось развернуть 20 танковых дивизий вместо имевшихся 10 и повысить уровень моторизации пехоты. С этой целью предусматривалось дополнительно выделить на производство военных грузовиков, вездеходов и бронемашин 130 тыс. тонн стали за счет флота и авиации. Большие изменения планировались в производстве вооружений. Согласно намеченной программе важнейшей задачей стал выпуск новейших образцов танков и противотанковой артиллерии. Предусматривалось и значительное увеличение производства самолетов тех конструкций, которые выдержали испытания в ходе боев на Западе. Огромное значение придавалось подготовке театра военных действий. В директиве от 9 августа 1940 г. , получившей условное наименование "Ауфбау Ост " ("Строительство на Востоке ") , намечались перевод с запада на восток баз снабжения, строительство в восточных районах новых железных и шоссейных дорог, полигонов, казарм и т.д., расширение и усовершенствование аэродромов, сети связи.
В приготовлениях к агрессии против СССР гитлеровское руководство отвело важнейшее место обеспечению внезапности нападения и скрытности проведения каждого мероприятия подготовительного характера, касалось ли оно перестройки экономики, стратегического планирования, подготовки театра военных действий или развертывания вооруженных сил и т.п. Все документы, связанные с планированием войны на Востоке, готовились с соблюдением особой секретности. К их разработке допускался предельно узкий круг лиц. Сосредоточение и оперативное развертывание войск намечалось осуществлять с соблюдением всех мер маскировки. Однако гитлеровское руководство понимало, что невозможно полностью скрыть сосредоточение и развертывание у советских границ многомиллионной армии с огромным количеством боевой техники. Поэтому оно прибегло к широко задуманной политической и оперативно-стратегической маскировке готовящейся агрессии, признав задачей номер один введение правительства Советского Союза и командования Советской Армии в заблуждение о плане, масштабах и времени начала агрессии.


В разработке мероприятий по маскировке сосредоточения войск вермахта на востоке принимали участие как органы оперативно-стратегического руководства, так и Абвер(разведка и контрразведка) . Абвер разработал директиву, подписанную 6 сентября 1940 г. Иодлем , в которой конкретно излагались цели и задачи дезинформации. Указания о скрытности приготовлений к агрессии содержала и директива N21 -вариант "Барбаросса ". Но пожалуй, наиболее полно вероломную тактику гитлеровцев раскрывает директива по дезинформации противника, изданная ОКВ 15 февраля 1941 г. "Цель дезинформации заключается в том , - указывалось в директиве, -чтобы скрыть подготовку к операции "Барбаросса ". Эта главная цель и должна лечь в основу всех мероприятий по дезинформации противника ". Маскировочные мероприятия планировалось осуществить в два этапа. Первый этап - приблизительно до середины апреля 1941 г. - включал маскировку общих военных приготовлений, не связанных с массовой перегруппировкой войск. Второй - с апреля по июнь 1941 г. -маскировку сосредоточения и оперативного развертывания войск у границ СССР. На первом этапе предусматривалось создать ложное представление относительно истинных намерений немецкого командования, используя различного рода приготовления к вторжению в Англию, а так же к операции "Марита " (против Греции) и "Зонненблюме " (в Северной Африке) . Первоначальное развертывание войск для нападения на СССР планировалось проводить под видом обычных для армии перемещений. При этом ставились задачи создать впечатление, что центр концентрации вооруженных сил находится на юге Польши, в Чехословакии и Австрии и что скопление войск на севере сравнительно невелико. На втором этапе, когда, как отмечалось в директиве, скрыть подготовку к нападению на Советский Союз станет уже невозможно, сосредоточение и развертывание сил для восточной кампании планировалось представить в виде ложных мероприятий, проводимых якобы с целью отвлечения внимания от намеченного вторжения в Англию. Этот отвлекающий маневр гитлеровское командование выдавало за "величайший в истории войн". В то же время проводилась работа, направленная на сохранение у личного состава немецких вооруженных сил впечатления, будто подготовка к высадке в Англии продолжается, но в другой форме- выделенные для этой цели войска отводятся в тыл до определенного момента. "Необходимо , -говорилось в директиве, - как можно дольше держать в заблуждении относительно действительных планов даже те войска, которые предназначены для действия непосредственно на востоке ". Важное значение придавалось, в частности, распространению дезинформационных сведений о несуществующих авиадесантных корпусах, предназначавшихся якобы для вторжения в Англию. О предстоящей высадке на Британские острова должны были свидетельствовать такие факты, как прикомандирование к войсковым частям переводчиков с английского языка, выпуск новых английских топографических карт, справочников и т.п. Среди офицеров группы армий "Юг " распространялись слухи, что германские войска будут якобы переброшены в Иран для ведения войны за захват английских колоний. Директива ОКВ по дезинформации противника указывала, что, чем больше будет сосредоточено сил на востоке, тем больше усилий необходимо прилагать, чтобы держать общественное мнение в заблуждении относительно германских планов. В указаниях начальника штаба ОКВ от 9 марта рекомендовалось представлять развертывание вермахта на востоке и как оборонительные мероприятия по обеспечению тыла Германии на время высадки в Англии и операций на Балканах.


Гитлеровское руководство было настолько уверено в успешном осуществлении плана "Барбаросса ", что примерно с весны 1941 г. приступило к детальной разработке дальнейших замыслов завоевания мирового господства. В служебном дневнике верховного главнокомандования немецко-фашистских вооруженных сил за 17 февраля 1941 г. было изложено требование Гитлера о том, что "после окончания восточной кампании необходимо предусмотреть захват Афганистана и организацию наступления на Индию ". Исходя из этих указаний, штаб ОКВ начал планирование операций вермахта на будущее. Эти операции намечалось про вести поздней осенью 1941 г. и зимой 1941/42 г. Замысел их был изложен в проекте директивы N32 "Подготовка к периоду после осуществления плана "Барбаросса ", разосланном сухопутным войскам, ВВС и ВМС 11 июня 1941 г. Проект предусматривал, что после разгрома Советских Вооруженных Сил вермахту предстоит захват английских колониальных владений и некоторых независимых стран в бассейне Средиземного моря , Африке, на Ближнем и Среднем Востоке, вторжение на Британские острова, развертывание военных действий против Америки. Гитлеровские стратеги рассчитывали уже с осени 1941 г. приступить к завоеванию Ирана, Ирака, Египта, района Суэцкого канала, а затем Индии, где планировалось соединиться с японскими войсками. Немецко-фашистское руководство надеялось, присоединив к Германии Испанию и Португалию, быстро принять осаду островов . Разработка директивы N32 и других документов свидетельствует, что после разгрома СССР и решения "английской проблемы " гитлеровцы намеревались в союзе с Японией "устранить влияние англосаксов в Северной Америке ". Захват Канады и Соединенных Штатов Америки предполагалось осуществить, произведя высадку крупных морских десантов с баз в Гренландии, Исландии, на Азорских островах и в Бразилии - на восточное побережье Северной Америки и с Алеутских и Гавайских островов - на западное. В апреле- июне 1941 г. эти вопросы неоднократно обсуждались в высших штабах германских вооруженных сил. Таким образом, немецко-фашистское руководство еще до агрессии против СССР наметило Далеко идущие планы завоевания мирового господства. Ключевые позиции для их осуществления, как представлялось гитлеровскому командованию, давал поход против СССР.
В отличие от подготовки кампаний против Польши, Франции и балканских государств война против СССР готовилась гитлеровским командованием с особой тщательностью и в течение более длительного времени. Агрессия против СССР по плану "Барбаросса " намечалась как скоротечная кампания, конечную цель которой - разгром Советских Вооруженных Сил и уничтожение Советского Союза - предполагалось достигнуть уже осенью 1941 г .
Боевые действия вооруженных сил предполагалось вести в форме блицкрига. При этом наступление основных стратегических группировок представлялось в виде непрерывного наступления в быстрых темпах. Короткие паузы допускались лишь для перегруппировки войск и подтягивания отстающих тылов. Возможность остановить наступление из-за сопротивления Советской Армии исключалась. Чрезмерная уверенность в непогрешимости своих замыслов и планов "загипнотизировала " фашистский генералитет. Гитлеровская машина набирала разгон для завоевания победы, которая руководителям "третьего рейха" казалась такой легкой и близкой.

Русские во Второй мировой Уткин Анатолий Иванович

Глава 5 ПЛАН «БАРБАРОССА»

ПЛАН «БАРБАРОССА»

Гитлер подписал с нами пакт о ненападении. Германия завязла по уши в войне на Западе» и я полагаю, что Гитлер не рискнет открыть второй фронт нападением на Советский Союз. Гитлер не настолько дурак, чтобы видеть в Советском Союзе Польшу.

И. В. Сталин, середина июня 1941 г.

Я вручил сегодня судьбу нашего государства и нашего народа в руки наших солдат.

Решение Гитлера

Заключение пакта с СССР никоим образом не изменило отношение Гитлера к России как к зоне будущей колонизации, объект германской экспансии. Несмотря на поток обмена любезностями, последовавший за падением Польши, общее направление стратегического мышления Гитлера оставалось неизменным: «Дранг нах Остен».

Менее чем через два месяца после подписания советско-германского договора Гитлер отдал армейскому командованию распоряжение рассматривать оккупированную польскую территорию как зону сосредоточения для будущих германских операций.

Однако кошмар прежней войны на два фронта продолжал преследовать его. Подталкивая своих генералов к ускорению планирования операций на западе, Гитлер ясно указывал, что у него на уме: «Мы можем выступить против России только после того, как у нас окажутся свободными руки на западе». Он неоднократно обещал своим генералам не повторить ошибки кайзера.

Летом 1940 года Центральная и Западная Европа стали германской зоной влияния. Любуясь альпийскими пиками, Гитлер вызвал главнокомандующего сухопутными силами фон Браухича и удивил того тем, что отставил английскую тему в сторону. Браухич остался в воспоминаниях современников компетентным военачальником, но его характер имел дефект, фатальный для Германии. Генерал не знал, как вести себя в присутствии фюрера. Его профессиональные качества теряли всякую ценность, когда в помещение входил прежний ефрейтор с безграничными амбициями. Возможно, Гитлеру даже доставляло удовольствие видеть страдания классического представителя прусской военной касты, не знающего, как совладать с собой в присутствии неведомой силы.

Гитлер говорил с Браухичем о Восточной Европе. Беседа ничем не напоминала штабные обсуждения. В исторической перспективе Гитлер видел образование новых, зависимых от Германии государств на Украине, в Белоруссии, формирование Балтийской федерации и расширение территориальных пределов Финляндии. Достижение этих целей было возможно лишь при одном условии: расчленении Советского Союза.

На следующий день подчиненный Браухича - начальник штаба сухопутных сил генерал Гальдер перечислил в дневнике цели, поставленные Гитлером:

«Англия надеется на Россию и Соединенные Штаты. Если надежды на Россию не оправдаются, то и Америка останется в стороне, потому что уничтожение России чрезвычайно увеличит мощь Японии на Дальнем Востоке… Россия - фактор, на который больше всего полагается Англия… Когда Россия будет раздавлена, последняя надежда Англии рассыплется в прах. Тогда Германия станет господином Европы и Балкан. Решение: уничтожение России должно быть частью этой борьбы. Весна 41-го. Чем скорее Россия будет раздавлена, тем лучше. Нападение может достичь цели только, если корни российского государства будут подорваны одним ударом. Захват части страны ничего не дает… Если мы начнем в мае 41-го, у нас будет пять месяцев, чтобы все закончить. Лучше всего было бы закончить все в текущем году, но в это время невозможно осуществить скоординированные действия. Нанести поражение русской армии, оккупировать как можно больше русской территории, защитить Берлин и Силезский индустриальный район от возможных атак с воздуха. Желательно продвинуть наши позиции так далеко на восток, чтобы наши собственные воздушные силы могли разрушить самые важные районы России».

Командующий сухопутными силами и его штаб уже имели свои наметки. По их мнению, кампания против СССР должна продлиться не более четырех или, в крайнем случае, шести недель. Браухич полагал, что для достижения этой задачи потребуется от 80 до 100 немецких дивизий, а с советской стороны им будут противостоять от 50 до 75 «хороших дивизий». (Заметим, что никто из германских генералов не высказал даже гипотетического предположения, что СССР может выступить против Германии превентивно.)

Роковое решение о грядущем нападении на СССР было объявлено германским генералам в Бергхофе 31 июля 1940 года. Докладывал генерал Гальдер, он же производил запись замечаний Гитлера.

Фюрер заявил в Бергхофе, что к операции стоит приступать лишь в том случае, если Россию можно будет сокрушить одним ударом. Его не интересовал захват территории: «Уничтожить у России саму волю к жизни. Такова наша цель!» Находясь в одном из своих экстатических состояний, Гитлер рисовал картину будущей битвы широкими мазками: Россия будет сокрушена двумя ударами. Один на юге, в направлении Киева, второй на севере, в направлении Ленинграда. Достигнув своей цели, обе группировки поворачиваются друг к другу и замыкают кольцо, северная группировка при этом берет Москву. Гитлер говорил и о возможности побочной дополнительной операции по захвату Баку. Он уже знал, что делать с будущей покоренной страной. Непосредственно в рейх войдут Украина, Белоруссия и три балтийские республики. К Финляндии отойдет территория до Белого моря. Оставляя на западе 60 дивизий, фюрер бросал против России 120 дивизий.

Планируемая операция разрабатывалась на трех уровнях. Генерал Варлимонт руководил планированием в оперативном штабе верховного командования вооруженных сил (ОКВ), генерал Томас вел работу в экономическом отделе ОКВ, Гальдер руководил планированием в штабе сухопутных сил (ОКХ).

О дате предстоящего наступления говорило распоряжение Гитлера Герингу: поставки в СССР осуществлять лишь до весны 1941 года. Учреждение Томаса педантично определяло ценность отдельных районов СССР, расположение центров добычи нефти. Со спокойной уверенностью оно готовилось не только получить в свои руки советскую экономику, но и управлять ею.

Гальдеру предстояло инструктировать непосредственного (на этом этапе) автора плана новой операции - прибывшего в главную штаб-квартиру сухопутных сил (ОКХ) начальника штаба восемнадцатой армии генерала Маркса. Генерал Маркс 5 августа представил свои суждения о проведении кампании на Востоке. Эта грандиозная операция, считал Маркс, должна быть направлена на то, чтобы осуществить «разгром советских вооруженных сил с целью сделать невозможным возрождение России как врага Германии в обозримом будущем». Центры индустриальной мощи Советского Союза находятся на Украине, в Донецком бассейне, Москве и Ленинграде, а индустриальная зона восточнее указанных районов «не имеет особого значения». План Маркса ставил задачу захвата территории по линии Северная Двина, Средняя Волга и Нижний Дон - города Архангельск, Горький и Ростов. Следует отметить, что взгляды Маркса во многом определили ход военных действий на востоке.

Речь отныне - и постоянно - шла о достижении вышеуказанной географической линии, о разгроме советских войск на приграничных территориях. Не было и мысли об уничтожении всей военной мощи великой страны и о возможности ее полной оккупации. Теоретические наследники Клаузевица, Мольтке и Шлиффена исходили из предположения, что мощный удар сокрушит все внутренние структуры Советского Союза.

Мысль о возможности решающего краткосрочного молниеносного удара ослепляла немецких теоретиков, у них на хватало интеллектуальной смелости заглянуть дальше: что будет, если Россия вынесет первый удар. Гитлер, гордившийся нонконформизмом своего военного мышления, в данном случае полностью попал в плен академической военной науки генералов с моноклем. Выработанные в ослепительные месяцы после победы над Францией идеи войны с Россией приобрели инерцию, захватившую и военных, и политиков.

У германского военного руководства возникает в эти дни и еще одно важное соображение. В рейхе были уверены, что советские войска в Прибалтийских республиках нанесут удар во фланг германским войскам, если те сразу же от границы устремятся к Москве. Из такого предположения вытекало, что следует выделить силы для противодействия советским войскам в Прибалтике. Кроме того, штабное командование Германии совершенно очевидно переоценивало мощь советской бомбардировочной авиации, повсюду, где можно, ставя задачу овладения территорией такой глубины, чтобы советские бомбардировщики не могли бомбить германские города.

Почему линия Архангельск - Ростов (позднее Архангельск - Астрахань) казалась Гитлеру и его военному окружению «достаточной»? Мы уже говорили о вере немцев в сокрушительность первого удара. Но все же почему не были разработаны планы продвижения до Дальнего Востока? Это тем более странно, что германские генералы верили в крах противника. Почему же немецкие войска должны были остановиться? Что думали в ставке верховного командования вермахта о судьбе остальной России, той, что простиралась за пределами желательной для Германии зоны оккупации? Часть военных глухо намекала на мощь германской бомбардировочной авиации, но ясно, что уничтожить Россию с воздуха было тогда невозможно, да и германские военно-воздушные силы не обладали достаточной мощностью.

Германские генералы осмелились задавать вопросы. Так, генерал-фельдмаршал фон Бок (которому предстояло командовать группой армий «Центр») спросил у Гитлера, что произойдет, если германские войска выйдут к намеченной линии, а центральное правительство Советской России еще будет существовать? Гитлер сказал, что, потерпев поражение такого масштаба, коммунисты запросят условия капитуляции. Более туманно фюрер намекнул, что если правительство России не сделает этого, вермахт дойдет до Урала. Гитлер в этом разговоре показал абсолютную решимость выступить против России: пусть окружающие не утруждают себя поисками вариантов иного, несилового решения русского вопроса.

По свидетельству фон Лосберга, которому генерал Йодль в июле 1940 года поручил готовить материалы для планирования восточной кампании, Гитлер считал, что шестьдесят миллионов, живущие за Волгой, не представляют опасности для Германии. Этот специалист тоже фиксирует абсолютную убежденность Гитлера в том, что страшный первый удар развеет веру в большевистскую идеологию, вызовет межрасовые и межнациональные противоречия, покажет всему миру, что большая Россия - искусственное формирование. Что же касается конечной судьбы этой страны, то «славянский гад должен содержаться под присмотром расы господ». Чтобы обеспечить решение этой задачи, следовало лишить завоеванные территории системы экономических связей, ликвидировать коммунистическую интеллигенцию и евреев, а всю массу населения подчинить прямому командованию верховных комиссаров рейха. Самому жестокому обращению следовало подвергнуть собственно русских - великороссов.

Верховному командованию сухопутных войск понадобилось всего несколько дней, чтобы создать первый вариант операции вермахта против Советского Союза. Штабные офицеры смотрели на карту и видели естественный заслон - Припятские болота. Наступление нужно было осуществлять либо севернее (на Ленинград или Москву), либо южнее - против Украины. В первом случае плацдармом для удара являлись Восточная Пруссия и оккупированная Польша, во втором - Южная Польша и Румыния. Захваченные открывающейся перспективой представители среднего офицерского звена избрали первоначально целью южное направление, Украину. Но действия почти на периферии не нашли одобрения у генерала Гальдера, и он потребовал перенаправить планируемые операции на север. Получив соответствующие указания, генерал Маркс наметил первостепенным ориентиром Оршу, он предусматривал создание в районе Орши наступательного трамплина на Москву. Левый фланг наступающих войск должен был прорезать Прибалтийские республики и выйти к Ленинграду. Маркс не забыл и о возможностях на юге - там наступательное движение должно было проходить южнее Киева с ориентиром на Баку.

Так возникли основные очертания плана, к реализации которого Германия приступила через год. Никто особенно не торопил военных, их фантазия и размах поощрялись, это было время, когда высшие генералы вермахта получали фельдмаршальские жезлы и у них было ощущение всемогущества.

Впрочем, эйфория не смягчила жесткой внутриштабной борьбы. Главное командование сухопутных сил (ОКХ) (фон Браухич и Гальдер) стремилось реализовать свои стратегические идеи втайне от генералов Йодля и Варлимонта из главного командования вооруженных сил (ОКВ). Но Йодль понимал, что неучастие в подготовке столь масштабного предприятия ослабит его позиции, и поручил генералу Варлимонту подготовить свой собственный проект, откорректированный Йодлем в сентябре 1940 года. Йодль был ближе к Гитлеру, чем высокомерные хранители кастовых традиций Браухич и Гальдер, поэтому-то его проект имел особое влияние на недоступный никому мыслительный процесс Гитлера. Вариант Йодля предполагал создание трех армейских групп, две из которых выступали к северу от Припятских болот, а одна - к югу. Важно отметить следующую оговорку плана Йодля: поскольку конечной целью наступления является Москва, предполагается захват «предполья» Москвы в районе Смоленска. Дальнейшее же продвижение на столицу будет зависеть от степени успеха соседей слева и справа. Эта идея довольно прочно вошла в сознание Гитлера, и он неоднократно обращался к ней впоследствии.

Третий вариант предварительного плана был создан к концу октября 1940 года новым помощником начальника оперативного штаба (в ОКХ) генералом Паулюсом. В этом варианте две германские группировки, северная и центральная, должны были быть использованы к северу от Припятских болот, а одна - на юге. Необходимо разбить Красную Армию вблизи границ, думать об уничтожении войск противника, а не о захвате той или иной территории. Для этого нужно было предотвратить любыми способами планомерный отход Красной Армии в глубину своей территории. Прибалтике, где, по немецким сведениям, было только 30 советских дивизий, в плане Паулюса уделялось мало внимания. В данном случае оно было приковано к Белоруссии (60 дивизий) и Украине (70 дивизий). Паулюс считал, что после разгрома войск противника следовало все силы бросить на захват его столицы - именно столицы, а не индустриальных центров и стратегически выгодных плацдармов.

Паулюс был очень невысокого мнения о руководстве Красной Армии, но подчеркивал трудность определения бойцовских качеств русского солдата. Благоприятствующим элементом назывались межнациональные трения в СССР и в его армии. Впервые именно Паулюс, австриец, отходит от прусского безудержного высокомерия и обсуждает значимость проблемы численного превосходства советских войск. Гальдер остался доволен анализом и планированием своего фаворита, в дальнейшем отголоски некоторых сомнений, впервые выраженных Паулюсом, найдут отражение в рассуждениях Гальдера.

На столе германского военного руководства лежало три варианта плана вторжения в СССР. В директиве № 18 от 18 ноября 1940 г. Гитлер писал: «Были проведены политические дискуссии с целью выяснения позиции России. Безотносительно к результатам этих дискуссий все приготовления для Востока, о которых я говорил устно, должны быть продолжены. Далее последуют инструкции, по мере того как оперативные планы армии будут представлены мне для одобрения». Варианты нападения на СССР были перечислены, но среди них не было выделено главного. Новое ощущалось в особенном внимании к Финляндии и балканским странам. Гитлер начал в конце июля поставлять вооружение Финляндии; в сентябре Германия получила право прохода своих войск в Норвегию через Финляндию.

Теперь можно было провести обобщенную «мозговую атаку» проблемы. Между 28 ноября и 3 декабря руководство германских вооруженных сил провело серию военных игр. Битвой над картами руководил Паулюс. Основные принципы (создание трех группировок, нанесение удара с трех плацдармов) уже стали общепринятыми исходными данными. Руководителям трех армейских групп была дана задача мысленно провести операции независимо от соседей. Все три лучших полководца вермахта ощутили захватывающие дух масштабы предстоящих сражений; Ими была отмечена и такая особенность фронта: по мере удаления на восток он становился все более грандиозным. Первоначальная протяженность фронта - 2 тыс. км - быстро увеличивалась до 3 тыс.

Из этого следовало, что если германские вооруженные силы не уничтожат Красную Армию на пространстве между границей и линией Минск - Киев, то у Германии возможности для активных действий и контроля над территорией боев будут уменьшаться.

Общей проблемой трех командующих были дороги. Задача была несколько легче в этом плане у северной группировки (дороги Прибалтики), но группы армий «Центр» и «Юг» должны были испытать все трудности перемещения трех с половиной миллионов солдат по бездорожью. Проблему для немцев представляла и советская железнодорожная колея, более широкая, чем в Европе. Тревога звучала в заявлении командующего резервом Фромма: в его распоряжении находилось лишь около полумиллиона солдат - это все, чем можно было компенсировать потери в летней кампании. Был отмечен недостаток грузового транспорта, прежде всего грузовых автомобилей. В распоряжении германского командования был трехмесячный запас нефти и одномесячный запас дизельного топлива. Поистине, нужно было иметь безграничную веру в свою фортуну, начиная смертельную борьбу с противником при подобном оснащении. Дефицит меньшего значения - шины. Поразительны цифры военного производства - всего 250 танков и самоходных орудий в год к началу 1941 года. Для страны, способной производить миллион моторов, это была непростительная лихость. Эта лихость переходила в наглость: импорт из Советского Союза служил одним из главных источников решения проблем сырьевых ресурсов накануне войны.

Но главное, что беспокоило немецких генералов, - это вопрос о том, можно ли начинать войну на востоке, не решив английской задачи. Мы видим подобного рода сомнения в правильности стратегии Гитлера прежде всего у Браухича. На важной встрече генералитета с фюрером 5 декабря 1940 года он указал на недостачу прежде всего самолетов, если часть из них будет занята в небе Англии. Гитлер прервал командующего сухопутными войсками и произнес фразу, запомнившуюся всем присутствующим: Германия может вести войну сразу против двух противников, если восточная кампания не затянется.

Накануне этой встречи Гитлер долго беседовал с Герингом и Йодлем, которые отметили очевидное желание фюрера держаться жестко с представителями старой прусской школы. Он, в частности, весьма критически отнесся к предложению Гальдера - безусловное концентрирование сил для удара в одном направлении - по Москве. Гальдер полагал, что укрепленные фланги этой мощной группировки не позволят советским войскам нанести боковые удары с юга и севера, со стороны Прибалтики и Украины. Гитлер возразил: экономические цели войны так же важны, как и прочие. Советское руководство будет всеми силами стремиться оградить свои индустриальные центры на Украине и в Прибалтике, оно нуждается в балтийских портах и в украинской промышленности. Более того: «захват Москвы не так уж важен». У группы армий «Центр» должна сохраняться возможность поворота на север и на юг.

Браухич солидаризировался с Гальдером, указывая на важность линии Смоленск - Москва. В конце концов, в сознании русских это главнейшая жизненно значимая дорога. В ответ Гитлер сказал, что только окостеневшее сознание способно держаться за столь старые идеи. В результате совещания было решено иметь в виду Смоленск и Оршу в качестве потенциального плацдарма в Центральной России и не фантазировать об операциях далее этой черты. Роковое решение… Немецкая армия дорого поплатится за него.

В конечном счете верховное командование сухопутных сил отказалось от «опасных» попыток твердо определить главную цель предстоящих военных действий. Профессионалы подчинились Гитлеру. Возможно, лучшая в мире команда военных теоретиков теперь сознательно делала «конечную цель ничем», полагаясь на то, что в ходе развернувшихся военных действий она сможет найти оптимальный выбор между временем и пространством, между задачей поражения войск противника и погоней за его территорией. Стратеги в офицерских мундирах теперь возложили свои надежды на то, что требования военного времени заставят Гитлера спуститься на землю и реально оценить ситуацию.

Девятого августа 1940 года генерал Варлимонт отдал первые распоряжения по размещению войск на подступах к СССР. Согласно плану «Ауфбау Ост», 26 августа две моторизованные дивизии были перемещены в Польшу. За ними последовали десять пехотных дивизий. По замыслу Гитлера, танковые дивизии следовало сосредоточить на юге Польши с целью быстрого выхода на румынские нефтяные месторождения.

Перемещение крупных масс войск не могло пройти незамеченным. Поэтому германский военный атташе в Москве Э. Кестринг был уполномочен уведомить советский Генеральный штаб, что речь идет о массовой замене квалифицированных рабочих более молодыми солдатами. Все основные методы камуфляжа и дезинформации содержались в инструкции, данной 6 сентября Йодлю: «Эти перегруппирования не должны создать в России впечатления, что мы готовимся к наступлению на Востоке».

Советская разведка

В конце 1940 г. новый руководитель советской военной разведки ГРУ Филип Голиков осуществил обзор наиболее важных звеньев разведывательной сети.

Из всех советских резидентур наиболее важной, пожалуй, была берлинская. Здесь было наибольшее число агентов, и они обладали уникальной информацией. Резидентурой руководил военный атташе советского посольства генерал-майор Василий Тупиков (кодовое имя Арнольд). Непосредственными помощниками были военно-воздушный атташе полковник Н.Д. Скорняков («Метеор»), Хлопов, Бажанов, Зайцев. Последний отвечал за контакты с «Альтой» (Ильзе Штёбе) и «Арийцем». «Ариец» работал в информационной секции германского министерства иностранных дел.

Не успел Гитлер принять решение о нападении на Советский Союз, как «Ариец» 29 сентября 1940 года доложил об ухудшении отношений между Германией и СССР. «Гитлер намерен решить проблемы на востоке весной 1941 года». В качестве источника он назвал Карла Шнурре, руководителя русского сектора экономического департамента МИДа. А 29 декабря 1940 года «Ариец» сообщил из «самых высокопоставленных кругов», что Гитлер отдал приказ готовить войну против СССР. «Война будет провозглашена в марте 1941 года». Голиков расписал это сообщение наркому Тимошенко и начальнику Генерального штаба. Сталин получил две копии, оповещен был и начальник Генерального штаба Кирил Мерецков. Прозвучали голоса: кто источник?

Согласно запросу «Ариец» сообщил 4 января 1941 года, что «он получил эту информацию от друга в военных кругах. Более того, она основана на не на слухах, а на особом приказе Гитлера, чрезвычайно секретном и известном только очень немногим людям». 28 февраля 1941 года «Ариец» прислал доклад о германских приготовлениях к войне против СССР: «Люди, задействованные в проекте подтверждают, что война против СССР начнется в текущем году (1941 г.)». Три группы армий организованы под руководством фельдмаршалов фон Бока, фон Рундштедта и фон Лееба для наступления на Ленинград, Москву и Киев. Начало наступления предварительно 20 мая. В районе Пинска сосредотачиваются силы в 120 германских дивизий. В ходе приготовительных мер командирами назначаются лица, говорящие по-русски. Приготовлены поезда с широкой, как в России, колеей».

От лица, близкого к Герингу, «Ариец» услышал, что «Гитлер намеревается вывезти из России три миллиона рабов, чтобы использовать их в промышленности - поднять ее мощность.

Голиков и целый ряд руководителей отделов ГРУ были новичками, и они не придали сообщениям «Арийца» должного значения.

В.И. Тупиков прибыл в Берлин в декабре 1940 года в качестве военного атташе. В конце апреля 1941 года, осмотревшись в Берлине и изучив доклады агентов (включая «Арийца»), Тупиков обратился с необычным личным письмом к Голикову:

«1. Текущие германские планы предполагают войну против СССР как следующего противника.

2. Конфликт произойдет в текущем году». Голиков распространил доклад Туликова по должным адресатам (включая Жукова), но опустил вышеприведенные заключения Туликова. А ведь они полностью подтверждали заключения «Арийца». 9 мая Тупиков прислал письма лично Жукову и Тимошенко, описывая германские планы. «Поражение Красной Армии будет достигнуто в течение одного с половиной месяца - с достижением немцами меридиана Москвы».

Резидентом ГРУ в Хельсинки был полковник И. В. Смирнов («Оствальд»), его помощником майор Ермолов. В докладах, датированных 15 и 17 июня 1941 г., они говорят о военных приготовлениях финской стороны, о мобилизации, об эвакуации детей и женщин из больших городов, о прибывающих в Хельсинки зенитных орудиях.

ГРУ рекрутировало руководителя чешской военной разведки полковника Франтишека Моравца. Во Франции Леопольд Трепер (он же Жан Жильбер)сообщил резиденту - генералу Суслопарову 21 июня 1941 года, что «командование вермахта завершило перевод войск к советским границам и завтра, 22 июня, начнут неожиданную атаку против Советского Союза». Сталин прочитал это донесение и написал на полях: «Эта информация - английская провокация. Найдите автора и накажите его».

Из Швейцарии глава разведывательной сети Александр Радо («Дора») 21 февраля 1941 года послал в Москву донесение, основанное на данных швейцарского генерального штаба: «Германия имеет на востоке 150 дивизий… Германское наступление начнется в конце мая». Складывается впечатление, что Голиков твердо знал, что Сталин скептически относится к предупреждениям о нападении в 1941 году и поэтому не печатал противоречащих взглядам вождя докладов. 6 апреля 1941 года Дора докладывает, что все германские моторизованные дивизии находятся на востоке. Вызывает интерес сообщение от 2 июня: «Все германские моторизованные дивизии находятся на границе СССР в состоянии постоянной готовности…В отличие от периода апреля-мая приготовления вдоль русской границы проводятся менее демонстративно, но с большей интенсивностью».

Первое донесение Рихарда Зорге пришло в Москву 18 ноября 1940 года - о германских приготовлениях к войне против Советского Союза. 28 декабря он докладывает, что резервная армия создана немцами в составе 40 дивизий в районе Лейпцига. 80 германских дивизий расположились на советской границе с Румынией.

1 мая 1941 года Зорге докладывает, что двадцать немецких дивизий выехали из Франции к советским границам. 5 мая 1941 года Зорге передал микрофильм телеграммы Риббентропа послу Германии в Японии Отту, в которой говорится, что «Германия начнет войну против России в середине июня 1941 года». 13 июня: «Я повторяю: девять армий общей численностью в 150 дивизий начнут наступление утром 22 июня». Посол Отт сказал Зорге 20 июня, что «война между Германией и СССР неизбежна». Заметки Сталина на полях донесений Зорге не дают полагать, что он верил своему лучшему разведчику. Проскуров в свое время требовал награждения Зорге, а Голиков вдвое урезал его ежемесячные дотации.

(В начале 1960-х годов, когда ведущим военачальникам показывали франко-германский фильм «Кто вы, доктор Зорге?», разгневанный Жуков подошел к Голикову. «Что же вы, Филип Иванович, не показывали его доклады мне? Не докладывать такую информацию начальнику генерального штаба?» Голиков ответил: «А что я должен был докладывать вам, если Зорге был двойным агентом - и нашим, и ихним»).

С началом войны советское руководство интересовал один - главный вопрос: каким будет поведение Японии в ходе советско-германской войны?

Дипломатические приготовления

Гитлер проявлял к Балканам самый пристальный интерес - после второго Венского арбитража значительно уменьшившаяся в территории Румыния запросила у Берлина гарантии. Германия (а за нею и Италия) дали гарантии новой Румынии, вошедшей в зону влияния стран «оси». Согласно секретной директиве от 20 сентября 1940 года, Гитлер приказал отправить в Румынию военные миссии. «Для внешнего мира их задачей будет помощь дружественной Румынии в организации и управлении ее вооруженными силами. Действительной же задачей, которая не должна быть известна ни румынам, ни нашим собственным войскам, будет защита районов нефтяных месторождений… приготовление развертывания с румынских баз германских и румынских войск в случае войны с Советской Россией».

Гарантии Румынии вызвали серьезные опасения в Кремле. Риббентроп пытался в пространных депешах объяснить смысл и итоги Венского арбитража, посол Шуленбург вел успокоительные беседы с Молотовым, но напрасно. Шуленбург докладывал, что Молотов, «в отличие от прежних контактов, был замкнутым». Более того, с советской стороны последовал устный протест, в котором германское правительство обвинялось в нарушении статьи третьей советско-германского договора, предусматривавшей в подобных случаях двусторонние советско-германские консультации. В инциденте с Румынией Советский Союз был поставлен перед свершившимся фактом.

Риббентроп отказывался признать нарушение Германией августовского договора. Он «перешел в контрнаступление» 3 сентября 1940 года, обвиняя СССР в самоуправных действиях против балтийских государств и румынских провинций. Ответ советского руководства 21 сентября был написан жестким языком. В нем указывалось, что Германия нарушила договор и что Советский Союз по многим причинам заинтересован в Румынии. Абсолютно новой нотой было не лишенное сарказма предложение отменить или изменить пункт о взаимных консультациях, «если он содержит определенные неудобства» для германской стороны.

Вторая область несовпадения интересов обнаружилась на Севере. Советскому руководству было сообщено о появлении германских войск в Финляндии. Как объяснялось, они направлялись в Норвегию, но факт остается фактом: германские части появились на территории страны, имевшей с СССР огромную общую границу (которая совсем недавно была линией фронта). Германское посольство сообщало в Берлин: «Советское посольство желает получить текст соглашения о проходе войск через Финляндию, включающий его секретные параграфы… получить информацию о цели соглашения, против кого оно направлено, каким целям служит».

Третья причина разногласий возникла после присланной 25 сентября в германское посольство телеграммы, помеченной высшим грифом секретности: Германия, Япония и Италия намерены подписать в Берлине соглашение о военном союзе. «Этот союз направлен исключительно против американских поджигателей войны. Разумеется, об этом, как и обычно, не сказано прямо в договоре, но такой вывод безошибочно вытекает из его условий… Его единственной целью является приведение в чувство тех элементов, которые борются за вступление Америки в войну посредством демонстрации того, что в случае их вмешательства в нынешний конфликт они автоматически будут иметь дело с тремя великими державами как противниками».

На волне побед на западе Гитлер решил укрепить связи с Италией и Японией. В сентябре 1940 года Гитлер пришел к заключению, что такой союз упрочит германские позиции и на востоке, и на западе. Риббентроп указывал, что пакт усилит изоляцию Америки на западе и окажет воздействие на Россию - политика дружбы с ней должна иметь четко очерченные границы. Решение Гитлера привело к приглашению Муссолини на Бреннерский перевал в начале октября 1940 года. Очевидец - Чиано - записал в дневнике: «Редко я видел дуче в таком хорошем настроении. Беседа была сердечной и определенно самой интересной из всех, которые я слышал. Гитлер выложил на стол по меньшей мере несколько своих карт и поделился с нами своими планами на будущее… Гитлер был энергичным и снова занял крайне антибольшевистскую позицию. «Большевизм, - сказал он, - является доктриной людей, которые стоят на низшей ступени цивилизации».

Союз Германии с Италией и Японией создавал блок, который противостоял Британской империи. Вставал существенный вопрос: каково положение СССР при новом раскладе сил? С одной стороны, Германия уже планировала нападение на Советский Союз; с другой, она пыталась отыскать возможности мирного включения его в германскую орбиту. Временем определения приоритета той или другой тенденции был ноябрь 1940 года.

Гитлер продиктовал Риббентропу письмо в Москву: подписанный 27 сентября трехсторонний пакт Германии, Италии и Японии направлен сугубо против Британии и США. Сталину предлагалось присоединиться к нему.

Сталин ответил сдержанно:

«Я получил ваше письмо. Искренне благодарен за доверие, а также за поучительный анализ последних событий… В.М. Молотов считает себя обязанным совершить ответный визит в Берлин… Что касается обсуждения некоторых проблем с участием японцев и итальянцев, я придерживаюсь мнения (не отвергая этой идеи в принципе), что этот вопрос следовало бы представить на предварительное рассмотрение». В день приезда Молотова была издана сверхсекретная директива Гитлера: «Безотносительно к результатам этих дискуссий все приготовления, связанные с Востоком, о которых уже были сделаны устные распоряжения, должны продолжаться».

Визит Молотова

Между двумя странами накопилось немало потенциально спорных вопросов. Гитлер без всякого одобрения следил за тем, как СССР восстанавливает «доверсальское» положение в Восточной Европе, в то время как Германия перечеркивает результаты Версаля на Западе. СССР и Германия теперь просто обязаны были провести линию разграничения своих действий на Балканах.

Американский журналист Ширер записал в дневнике 12 ноября 1940 года: «Темный дождливый день, прибыл Молотов, его принимают крайне сухо и формально. Проезжая по Унтер-ден-Линден к советскому посольству, он казался мне скованным провинциальным школьным учителем… Немцы развязно говорят о том, что можно позволить Москве осуществить старую русскую мечту завладеть Босфором и Дарданеллами, в то время как они завладеют остальными Балканами: Румынией, Югославией и Болгарией». На всем расстоянии от границы с СССР до Берлина вдоль полотна стоял почетный караул.

Германские записи содержат даже описание одежды присутствующих. На Молотове был ничем не примечательный цивильный костюм, а на Риббентропе униформа сине-зеленого цвета, высокие сапоги и фуражка с высокой тульей (которую он сам скроил). Первое заседание проходило за круглым столом в прежнем президентском дворце, недавно полученном рейхсминистром. Сам Молотов вспоминает громадный, высокий кабинет Гитлера, где все, кроме хозяина, позволяли себе лишь реплики. Кабинет Геринга, увешанный картинами и гобеленами, тоже произвел впечатление. В Центральном комитете НСДАП помещения были значительно проще. Хозяйничавший там Гесс сидел и вовсе в скромном кабинете. На Молотова произвел впечатление переводчик Гитлера Хильгер, родившийся в Одессе и чисто говоривший по-русски. Посол Шуленбург лишь немного говорил по-русски. Выезжая из Москвы вместе с Молотовым, он забыл у себя в посольстве свой посольский мундир - был вынужден возвратиться на поезде и нагонять состав на автомобиле. После бесед с Гитлером и Риббентропом Молотов каждый вечер посылал Сталину длинные телеграммы.

Риббентроп также начал с провозглашения конца Британской империи. Англичане надеются лишь на помощь со стороны Америки, но «вступление Соединенных Штатов в войну не будет иметь последствий для Германии. Германия и Италия никогда не позволят англосаксам высадиться на Европейском континенте… Страны «оси» размышляют сейчас не над тем, как выиграть войну, а над тем, как завершить уже выигранную войну». Пришло время, когда Россия, Германия, Италия и Япония должны определить свои сферы влияния. Фюрер полагает, что все четыре державы должны обратить свои взоры на юг. Япония на Южную Азию, Италия на Африку. Германия, установив в Западной Европе «новый порядок», займется Центральной Африкой. Риббентропу было интересно узнать, не повернет ли и Россия в направлении южных морей, «не обратится ли на юг для получения выхода к открытому морю, который так важен для нее».

Картина, нарисованная Риббентропом, вопреки ожиданию, не вызвала энтузиазма. Молотов перебил рейхсминистра: «К какому морю?» Поток красноречия Риббентропа внезапно иссяк. Он не смог прямо ответить на поставленный вопрос. Ходя вокруг да около, рейхсминистр все толковал об огромных переменах в мире. Лишь когда Молотов повторил свой вопрос, Риббентроп позволил большую ясность: «Наиболее выгодный выход к морю для России мог бы быть найден в направлении Персидского залива и Аравийского моря». Согласно записям переводчика Шмидта, Молотов с непроницаемым лицом прокомментировал эти слова Риббентропа: «В определении сфер интересов необходимы ясность и осторожность».

После обеда попытку вскружить голову предельно заземленному Молотову предпринял Гитлер в рейхсканцелярии. Фюрер приветствовал Молотова нацистским приветствием, пожал руку всем членам советской делегации. Представители обеих сторон разместились в помпезной приемной за низким столом. Гитлер начал беседу в самом высокопарном тоне: «Следует сделать попытку определить ход развития наций на продолжительный период времени в будущем, и, если это окажется возможным, нужно сделать так, чтобы избежать трений и элементов конфликта, насколько это в человеческих силах. Это особенно важно иметь в виду, когда две нации, Германия и Россия, находятся под руководством людей, которые обладают достаточной властью, чтобы определить направление развития своих стран».

Гитлер постарался отвести внимание от Балкан и Финляндии. Он предложил вывести обсуждение германо-советских отношений на самый высокий - глобальный - уровень, «выше всяких мелочных соображений» и на большой временной период. Следует заранее предвосхитить наращивание американской мощи, у которой более прочные основания могущества, чем у Британии. Европейские державы должны координировать свою политику, чтобы не пускать англосаксов в Европу. Гитлер обещал, что по мере улучшения погоды с помощью авиации «Англии будет нанесен финальный удар». Америка представит собой определенную проблему, но Соединенные Штаты «не смогут угрожать свободе других наций до 1970 или 1980 года… Им нет дела ни до Европы, ни до Африки, ни до Азии».

Молотов сумел занизить пафос и этого геополитика: «Высказывания фюрера носят общий характер. Он (Молотов) со своей стороны готов изложить соображения Сталина, который дал ему четкие инструкции». Переводчик Шмидт вспоминал: «Ни один иностранный посетитель не разговаривал с фюрером таким образом». Вопросы Молотова рассеивали ауру Гитлера как творца нового европейского порядка. Молотова интересовало, в чем смысл трехстороннего пакта, что делают немцы в Финляндии, какой видится Гитлеру будущая ситуация в Азии. Беседа быстро подошла к главной теме: Балканы. Нарком иностранных дел прямо заявил, что его интересует «выяснение вопросов, касающихся балканских и черноморских интересов России в отношении Болгарии, Румынии и Турции». Гитлер предлагал делить британское наследство, он толкал Россию в Азию. Сталина интересовало происходящее на Балканах.

Возможно, впервые Гитлер воспринял сигнал прозвучавшей над Берлином воздушной тревоги с облегчением. Он предложил отложить обсуждение до следующего дня.

Утром Молотов повторил Гитлеру свои вопросы. Именно Европа, а не Азия, стала предметом детальных обсуждений. Гитлер оспаривал утверждение Молотова, что Финляндия оккупирована германскими войсками. Они находятся там транзитом на пути в Норвегию. Со своей стороны, фюрер настойчиво утверждал, что СССР готовится к войне с Финляндией, и спрашивал, когда эта война начнется. Новый советско-финский конфликт может привести к далеко идущим последствиям. Молотов встрепенулся: что фюрер имеет в виду? Затем он отметил: «В дискуссию этим заявлением введен новый фактор». Гнетущую тишину прервал устрашенный ходом беседы Риббентроп: не следует драматизировать финский вопрос, возникшее напряжение вызвано недоразумением. Это вмешательство позволило Гитлеру собраться с мыслями и резко сменить тему разговора:

«Давайте обратимся к более важным проблемам. После завоевания Англии Британская империя будет представлять собой гигантское, мировых масштабов, обанкротившееся поместье величиной в сорок миллионов квадратных километров. Россия получит доступ к незамерзающему и действительно открытому океану. До сих пор меньшинство в сорок пять миллионов англичан правило шестьюстами миллионами жителей Британской империи. Недалек день, когда он (Гитлер) сокрушит это меньшинство… Возникают перспективы глобального масштаба… Всем странам, которые заинтересованы в обанкротившемся владении, следует прекратить пререкания между собой и сосредоточиться исключительно на разделе Британской империи».

Молотов ответил, что аргументы Гитлера, несомненно, представляют интерес, но прежде всего следует внести ясность в германо-советские отношения. Он обнаружил отсутствие энтузиазма у германской стороны, когда попросил направить дискуссию поближе к проблемам Европы - Турции, Болгарии, Румынии. «Советское правительство придерживается той точки зрения, что германские гарантии Румынии направлены против интересов Советского Союза». Германия должна отменить свои гарантии. Какой была бы реакция Германии, если бы СССР предоставил гарантии Болгарии на тех же самых условиях, что и Германия с Италией Румынии?

Гитлер потемнел, услышав этот вопрос. Просила ли Болгария о подобных гарантиях? Он не слышал о такой просьбе. В любом случае он должен посоветоваться предварительно с Муссолини. После этого знаменитый своим безудержным словоизвержением Гитлер надолго замолчал, затем обратил внимание гостя на поздний час.

На банкет в советское посольство Гитлер не пошел. В момент, когда Риббентроп встал для произнесения ответного тоста, была объявлена воздушная тревога. В бомбоубежище известный своей бестактностью Риббентроп вынул из кармана проект соглашения, которое превращало трехсторонний пакт в четырехсторонний. Согласно статье второй, Германия, Италия, Япония и Советский Союз обязывались «уважать естественно сложившиеся сферы влияния друг друга», разрешая конфликты между собой «дружественным образом». Риббентроп предполагал огласить факт заключения договора с СССР, но оставить в тайне секретный протокол, согласно которому Советскому Союзу предлагалось сосредоточить свои войска на южном направлении в районе Индийского океана. Прозрачно видно желание перенаправить СССР на южное направление. Ради этого Риббентроп обещал обеспечить Москве подписание договора о ненападении с Японией, добиться признания Японией Внешней Монголии и Синьцзяня, находящихся в сфере советских интересов.

В третий раз Молотов отказался обсуждать азиатское направление. Балтика, Балканы и черноморские проливы - вот что заботило его в первую очередь. «Вопросы, интересующие Советский Союз, касаются не только Турции, но и Болгарии… Судьба Румынии и Венгрии также представляет интерес для СССР, и ни при каких обстоятельствах их участь не будет ему безразлична. Советское правительство желало бы также знать, каковы планы стран «оси» в отношении Югославии и Греции, а также что намеревается делать Германия с Польшей… Советское правительство заинтересовано в шведском нейтралитете… Кроме этого, существует вопрос выхода из Балтийского моря». Заметавшийся Риббентроп попросил не задавать ему вопросов в упор. Он повторял снова и снова, что «главным вопросом является готовность Советского Союза принимать участие в предстоящем разделе Британской империи». В ответ Молотов позволил себе жесткую шутку: «Если с Британией покончено, то почему мы в этом бомбоубежище и чьи бомбы падают на город?» Он сказал, что ему предлагают обсудить «великие проблемы завтрашнего дня», а он более всего заинтересован текущими проблемами.

Никто не может с полной уверенностью сказать, как повлияло бы подключение СССР к трехстороннему пакту (и согласие на «индийское направление») на планы Гитлера начать войну. Его абсолютная решимость видна из документов, из уже отданных приказов по развертыванию германской военной машины на восток. Возможно, лишь сервильность СССР могла подтолкнуть Гитлера «решить британский вопрос» вначале. Но и у этой гипотезы нет солидных оснований. Жесткость Молотова не замедлила (а возможно, и ускорила) приготовления Гитлера к восточной кампании. Очевидно, были отброшены последние сомнения. Сталин из Берлина виделся готовым к оборонительным мерам, заинтересованным в судьбе Финляндии, Швеции, Польши, Венгрии, Румынии, Югославии, Турции - всего пояса стран между СССР и Германией. Сделать Россию сателлитом за счет обещаний допуска к разделу Британской империи не удалось.